Горные заводы Урала

Ю. БУРАНОВ
ГОРНЫЕ ЗАВОДЫ УРАЛА

Свердловск
Средне-Уральское Книжное Издательство
1973

9 (с 17)
Б 90
Это сейчас мы привыкли к тому, что Урал — край тяжёлой промышленности, своеобразная заводская страна. А лет триста тому назад не было на Урале заводов. Как же всё началось?
После похода Ермака в Сибирь русские люди стали оседать на Урале прочно. Потянулись сюда из Центральной России крестьяне, бежавшие от гнёта помещиков, хитрые монахи, мечтавшие о лёгкой жизни, купцы, жаждущие прибылей.
Богат был Каменный Пояс — седой Урал. Соболи и горностаи, «узорчатое каменье», ну и соль, конечно,— всё было здесь в изобилии.
Крестьяне обживались, осматривались. Они «варили» соль, сеяли хлеб, били зверя, ловили рыбу.
Устраиваясь и обживаясь, русские общались с коренным населением. Опыт древних рудознатцев жадно впитывался пришельцами.
Был и собственный опыт. Многие крестьяне, что пришли из Центральной России, умели плавить железную руду в небольших печах. Руды железной на Урале было столько, что не заметить её было просто нельзя. Иногда она целыми скалами выходила на поверхность.
66 — 75
М 158(03)—73 75 — 73
© Средне-Уральское Книжное Издательство, 1973

МУЖИЦКИЕ «ЗАВОДЫ»

Любое крестьянское хозяйство не может обойтись без железа. Поселенцам Урала купить железа было, понятно, негде. Его не хватало и в Центральной России. Осмотревшись, мужики засучивали рукава и начинали класть собственные «домны». У каждой богатой крестьянской семьи была своя печь. Её выкладывали из грубых, диких камней. Шахту «домны» заполняли древесным углем, на него насыпали руду с толчёным шлаком. Затем печь «задували», или разжигали. Жар поддерживался непрерывной подачей воздуха, который нагнетался двумя кожаными мехами. У печи работали два человека, один работал у мехов, другой следил за засыпкой руды. В результате плавки образовывался кусок металла, или крица. После этого меха убирали и, взламывая грудь печи, доставали металл. Кусок металла, или крицу, положив на плоский камень, околачивали молотом и разрубали топором.
Продукция таких «заводов» была незначительной: в год несколько десятков килограммов металла.

РАЗВЕДКА

Государство давно уже внимательно приглядывалось и примерялось к богатствам Урала.
Почти каждую весну на Урал посылались экспедиции. Они искали золото, серебро, медь, железо.
Однако золото в это время не нашли, а на серебро обнаруживали только «знаки». Но железную руду выявили. Рудоносные участки были найдены на реке Нице. Двое воевод — тобольский и туринский — даже поругались, оспаривая, кто первый обнаружил руду. Понятно, что руду нашли местные рудознатцы, но каждому из воевод хотелось получить от царя награду.
На месте находки рудного месторождения был построен в 1631 году первый казённый заводик. О Ницинском заводе историки пока знают очень мало. Видимо, он работал так же, как «мужицкие» заводы, и металла выплавлял немного.
Примерно в это же время открыли и медную руду. В районе Соликамска, на Григоровой горе, несколько лет проработал небольшой Пыскорский завод. Он явился первым в России медеплавильным заводом. Таких заводов-карликов на Урале было построено несколько.
Это была как бы разведка. Бой же за большой металл, за промышленное освоение Урала грянул одновременно с залпами Северной войны, которую Пётр I вёл против шведов за выход к морю.

ПЕРВЕНЦЫ

Царю Петру I для большой войны со шведами нужны были пушки, ядра, якоря, ружья. А для этого нужен металл — железо, медь.
Слухи об уральских горных богатствах уже давно дошли до Москвы. В 1696 году царь послал на далёкий Урал, в город Верхотурье, воеводе Протасьеву указ: сыскать «в которых местах камень магнит и железная добрая руда есть ли».
Воевода Протасьев оказался расторопным и вскоре прислал в Москву образцы железных руд: бурую руду с реки Нейвы и камень-магнит с реки Тагила.
Магнитную руду отправили на испытание за границу, в Амстердам, к искусным плавильщикам, а бурую — на Пушкарный Двор в Москву и тульскому кузнецу Никите Демидову.
Тульский кузнец выплавил из руды с Нейвы железо в малой печке, проковал и сделал из него несколько ружей и копий. И написал в Москву, в Сибирский приказ, что получил из уральской руды «железо самое доброе не плоше свицкого (то есть шведского), а к оружейному делу лучше свицкого».
От иноземных мастеров тоже пришёл хороший отзыв: «Лучше того железа добротой и мягкостью быть невозможно».
И снова поскакал в уральский город Верхотурье гонец с царским указом: «...в пристойных местах, где руды сысканы», строить заводы и на «тех заводах лить пушки и гранаты и всякое ружье».
Осенью 1697 года отправил воевода Протасьев группу уральских рудознатцев и кузнецов во главе с боярским сыном Михаилом Бибиковым искать удобные места для заводов.
Первые заводы наметили построить на речках Нейве и Каменке.
Пока местные крестьяне рубили лес, тесали брёвна, готовили кирпичи, на Каменный Пояс из Москвы потянулись подводы с металлургическим оборудованием и мастерами.
Старые уральские заводы начинали строиться с плотины. За короткое уральское лето надо успеть перегородить реку, иначе недостроенную плотину снесёт весенним паводком. По дну реки рыли глубокие рвы, забивали туда толстые брёвна — сваи, ставили деревянные срубы, засыпали их глиной.
В центре плотины оставляли широкий прорез с поэтическим названием — «вешняк». Через вешняк пропускалась излишняя вода и весенние паводки.
По другому узкому прорезу вода поступала в водовод, который назывался «ларь». Ларь был прямоугольным, через него вода, поступая под большим напором, вращала огромные водоналивные колёса. Колёса крутили валы, а валы крутили рабочие механизмы.
Рядом с плотиной возводили домну. Это было неуклюжее квадратное сооружение из кирпича. Домну, как колпаком, покрывали деревянным сараем. Из коробки сарая шёл густой чёрный дым, прорезаемый языками огня. В сарае прямо в землю был вделан большой чан для литья «ратных припасов» — пушек и ядер. Рядом с домной находился вал с железными обручами. Он вращался водяным колесом, приводя в движение, в свою очередь, окованные в железо меха. Меха подавали воздух в домну. Домны в Невьянском и Каменском заводах строились русскими мастерами. Уже первые уральские домны были мощнее и выше домен самых крупных заводов Европы.
15 октября 1701 года доменная печь Каменского завода дала первый чугун. А уже в декабре сибирский губернатор сообщил в Москву об отливке трёх пушек и двух мортир.
Вскоре, 15 декабря 1701 года, «пошёл чугун» и из первой домны Невьянского завода. А в январе 1702 года из этого чугуна мастера Степан Петров и Аверкий Тумаков выковали железо и поставили на слитках свои клейма.
Оба эти завода — Каменский и Невьянский — называют «дедушками» уральской металлургии.
И с тех пор потянулись с Урала обозы и поплыли по рекам караваны судов, гружённые железом, пушками, ядрами, ружьями.
Осенью 1702 года на Урал приехал думный дьяк Андрей Виниус — глава Сибирского приказа¹. Он был один из самых образованных людей того времени и хорошо знал пушкарное и горное дело. Виниус осмотрел Невьянский и Каменский заводы и сообщил в Москву, что они «у таких построены добрых руд, каковых и во всей Вселенной лучше быть невозможно».
Виниус организовал поиски новых руд. В 1704 году начали работать ещё два казённых завода — Алапаевский и Уктусский.
Работа на первых горных заводах Урала была организована так.
На железном руднике ломщики выламывали руду кайлом, клиньями и ломом. Конные гонщики увозили руду в двухколёсных тележках.
Сырая руда не сразу годится в плавку. Её обжигали в огромных кучах, наваливая на горевшие дрова. Когда обожжённая руда остывала, её дробили ручными молотами.
Затем руду отправляли в сарай, а оттуда в домну.
Плавили руду на древесном угле, который готовили заранее: ранней весной крестьяне рубили деревья, распиливали их на большие поленья и складывали в специальные кучи. Эти кучи покрывали пластами дёрна, а потом поджигали. Поленья медленно сгорали, и получался древесный уголь. В плетёных коробах уголь везли на завод.
Когда все припасы были готовы, приступали к плавке руды. Сверху в доменную печь засыпали порциями руду, известняк и уголь. Слои руды и угля медленно опускались по шахте домны, а сквозь них продували воздух с помощью мехов. Чем сильнее поток воздуха, тем выше температура плавки.
Звон колокола извещал о выпуске металла из домны.
Когда весь чугун выливался из домны, подручный горнового снова «запечатывал» лётку.
Часть чугуна переделывали в железо и сталь на кричной фабрике.
Пол кричной фабрики был выложен массивными чугунными плитами. Здесь же находились горны.
В ярко пылавших горнах слиток чугуна накаляли добела. В горн подавался воздух при помощи мехов, как и у домны. Чугун медленно плавился и на дне горна превращался в ком или крицу. Затем брызгавший искрами кусок металла подхватывали клещами и бросали на наковальню. Молот с силой бил по куску металла. Тяжко вращаясь, вздымало молот трёхметровое водяное колесо. Так проковывалось железо.
Мастеровые, работавшие у молотов, должны были обладать недюжинной силой. Они ворочали клещами раскалённые многопудовые² крицы. Это были люди с сильными руками и поистине железным здоровьем.
Чтобы защититься от жара, они надевали пеньковую обувь, на головы шляпы из войлока, тело прикрывали кожаными передниками. В кричном сарае стоял непрерывный шум. Огонь, искры, грохот... На такой работе люди буквально «горели», превращаясь в инвалидов.
В одной из сказок, что любили в старину рабочие, говорится о кузнеце и чёрте. Чёрт поспорил с кузнецом и встал на его место. В кузнице было горячо, всё так гремело и рычало, что ад показался чёрту раем. А работать надо было быстро: «Дуй, бей! — гонял кузнец чёрта.— Подай углей, зубило, молоток, клещи, бородок, в кузнице мети, по воду беги!»
В результате сбежал чёрт.
А условия работы в кричном цехе были ещё тяжелее, чем в кузнице.
Готовое железо испытывали дважды. Первая проба была такая: в землю вкапывали круглый столб с выдолбленной дырой. В дыру просовывали железную полосу и обвивали её кругом столба трижды, а затем отводили назад. Если железо не ломалось и «знаку переломного не явило», значит, годно к делу.
Было и другое испытание.
Двое силачей брали полосу и «от всей силы» ударяли её три раза по краю наковальни. Затем переворачивали полосу и снова били. Если полоса не переламывалась, а только сгибалась — значит, хорошо железо.
¹ Сибирский приказ — государственное учреждение, которое ведало делами Сибири.
² Пуд — 16 килограммов.

ЧАСТНЫЕ ГОРНЫЕ ЗАВОДЫ

Первые заводы на Урале строило государство. Они принадлежали казне, а потому и назывались казёнными.
Свои домны и плавильни заводили и частные предприниматели. Самыми крупными заводовладельцами на Урале стали Демидовы.
В 1702 году царь Пётр I передал богатому тульскому кузнецу Никите Демидову Невьянский казённый завод. В полную власть новому горнопромышленнику отдали и заводских работников, которых Демидов по царскому указу имел право «смирять батогами, и плетьми, и железами».
Никита Демидов и его старший сын Акинфий не только расширяли Невьянский завод, но и строили много новых. Демидовы давали металла больше, чем казённые заводы. А по качеству демидовское железо, на котором стояло клеймо с изображением соболя, считалось лучшим в мире.
Демидовы стали почти полными хозяевами Урала. Ни воеводы, ни губернатор не имели права вмешиваться в их дела. Демидовы сами правили суд на своих заводах и имели солдат и пушки для охраны своих владений.
Акинфий Демидов был самым богатым промышленником на Каменном Поясе — Урале. Он владел двумя десятками заводов. Самым крупным демидовским заводом был Нижнетагильский, построенный около горы Высокой — одного из самых крупных месторождений железной руды на Урале.
Акинфий Демидов был очень хитрым и жестоким человеком. Про его заводы говорили, что они «выстроены ценою крови, на костях человеческих». До сих пор рассказывают предания о том, как рабочих бросали в жерла доменных печей, топили в прудах.
«Демидовская каторга» начиналась с раннего детства: шести-, семилетние дети разбирали и сортировали руду на Высокогорском железном руднике. Когда они подрастали, их переводили на более трудные работы. Взрослые рабочие выматывали силы и теряли здоровье на шахтах и рудниках и на «огненной» заводской работе.
О тяжёлой доле крепостных работников рассказывает один из документов — жалоба демидовских рабочих:
«При заводской работе присходило нам не токмо излишне противу положенного на нас подушного оклада, но и самые мучительные ругательства. Приказчики и нарядчики не знамо за что немилостиво били батожьем и кнутьями, многих крестьян смертельно изувечили, от которых побоев долговременью недель по шесть и по полугоду не зарастали с червями раны».
Уральское предание рассказывает, что перед смертью заводчик Акинфий Демидов захотел посмотреть на свой Нижнетагильский завод сверху. На носилках его подняли на гору. Когда носилки опустили и голова Демидова приблизилась к земле, лицо его вдруг стало тревожным. Ему почудилось, что земля стонет — стонет тысячами душ, загубленных в подвалах Невьянской башни, на рудниках и заводах...
Кроме Демидовых на Урале были и другие крупные и не менее жестокие заводовладельцы: Строгановы, Турчаниновы, Яковлевы, Походяшины.

ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ ЗАВОД

А сейчас мы расскажем, как возник и появился город-завод, судьба которого необыкновенна и своеобразна. Расскажем о городе, связавшем в один узел все заводы Урала.
Россия, вздыбленная могучей рукой Петра I, рвалась в будущее. Была выиграна война со шведами. Свежий морской ветер дул в паруса русских кораблей. В их трюмах лежало доброе уральское железо. Его везли в Англию и Швецию.
На Урале уже дымили вновь построенные заводы. Но пробудившейся могучей державе металла нужно было всё больше и больше. Нужны были железо и медь, золото и серебро. Надо было строить новые заводы. Для руководства горнозаводскими делами учредили специальную Берг-коллегию.
В 1720 году Берг-коллегия послала на Урал артиллерийского капитана В. Н. Татищева «для осмотру рудных мест и строения заводов». Он стал первым горным начальником уральских казённых заводов.
В начале января 1721 года горный начальник Татищев послал мастеровых Уктусского завода на реку Исеть, чтобы найти удобное место для строительства нового крупного железного завода.
Вскоре место выбрали — в шести верстах от Уктуса — и стали готовиться к стройке: расчистили на берегах Исети площадку, рубили лес, делали кирпичи, ставили первые срубы...
Но в мае 1721 года по указу Берг-коллегии работы временно прекратились. Вновь ожили исетские берега только через два года.
Ранней весной 1723 года сюда согнали тысячи людей из окрестных селений. Пригнали полк солдат из Тобольска. Пригласили плотинных и доменных мастеров с других заводов. Руководили строительством нового крупного завода артиллерийский капитан В. Н. Татищев и генерал В. И. Геннин.
Тяжело приходилось первым строителям. Стужа ещё прохватывала до костей, ночевать негде — на пустынных берегах только строились первые избы...
Питание было скудным. Прошлым летом неурожай посетил уральскую землю. Ели мужики и солдаты казённую похлебку из муки пополам с толокном. Плата за труд была ничтожной. Сначала мужики роптали, потом побежали, с проклятого места. Беглецов ловили, пороли плетьми, вздёргивали на виселицу.
— А ежели не перестанут бегать, жесточе поступать будем,— грозил генерал Геннин.
За лето реку Исеть перегородили стосаженной¹ плотиной. А рядом возводили доменные печи и разные «фабрики» — так тогда называли заводские цехи.
В ноябре 1723 года пустили в ход первые молотовые. Так родился самый крупный в ту пору в России Екатеринбургский завод, давший начало городу Екатеринбургу. Это был целый «промышленный комбинат». На заводе плавили чугун и медь, лили пушки и якоря, изготовляли жесть, инструменты, проволоку.
Екатеринбургский завод был передовым для того времени. Здесь стояли самые большие доменные печи, работали самые лучшие машины.
При заводе находились и производства подсобного характера — кузнечное, лесопильное, кирпичное, канатное, камнерезное и гранильное.
Появился в Екатеринбурге и Монетный двор, на котором первое время чеканили странную монету — в форме четырёхугольных плиток, или «плат», как тогда их называли. Медная монета достоинством в один рубль весила 4 фунта, то есть один килограмм шестьсот граммов. Позднее стали чеканить и круглую монету. У коллекционеров и сейчас можно видеть старые медные деньги Екатеринбургского монетного двора.
В 1726 году при Екатеринбургском заводе была создана небольшая гранильная мастерская. В ней камнерезы и гранильщики обрабатывали уральские яшмы, малахит, мрамор, горный хрусталь, орлец, камни-самоцветы.
Первыми изделиями уральских мастеров были пуговицы для украшения мужских кафтанов и женских народных сарафанов, а также табакерки. Через несколько лет мастерская превратилась в крупную гранильную фабрику. Её каменные изделия: вазы, чаши, колонны — украшали дворцы Москвы и Петербурга и многих других городов.
Фабрика располагалась там же, где было «сердце» города,— у плотины, перегородившей реку Исеть. Там, где сейчас разбит Исторический сквер.
Новое здание фабрики, построенное к 1839 году, выходило на плотину. В старинном подземелье со сводчатыми низкими потолками, ленточными пилами или особыми кругами резали тяжёлые камни. В другом помещении стояли станки с вращающимися дисками. На станках камень разрезали на более тонкие плиты, а затем отделывали и шлифовали изделия.
Особую славу гранильной фабрике принесли изделия из малахита. Окраска русского малахита очень богата оттенками: от светло-зелёного до тёмного с черноватым отливом. Уральские мастера применяли так называемый приём «русской мозаики». Тонкие пластинки вырезались и подгонялись таким образом, что составлялся общий красивый рисунок. Пластинки искусно наклеивались на плиту или на форму. Неровности и швы тщательно шлифовались. Так создавались знаменитые малахитовые вазы и чаши, украшающие дворцы Москвы, Петербурга, Царского Села, лучшие музеи мира. Незабываемое впечатление на всех производит, к примеру, Малахитовый зал, украшенный изделиями из уральского камня в бывшем Зимнем Дворце в Петербурге².
Изделия «Гранилки», как любовно называли фабрику в народе, вошли в национальную сокровищницу нашей Родины и принесли Екатеринбургу мировую известность.
Екатеринбургский завод, как, впрочем, и другие заводы Урала, был обнесён крепостью. За деревянной стеной-палисадом тянулись вал и глубокий ров. За рвом шла линия рогаток. В крепости было шесть бастионов и четыре полубастиона. На каждом бастионе стояла пушка и ящик с ядрами. Здесь же висел сигнальный колокол — подымать тревогу. В городской стене — несколько ворот. Ночью они запирались.
Река Исеть делила город на две части: восточную — церковную и западную — торговую.
В крепости находились заводские строения, школа, церковь. Стройными линиями тянулись жилые дома, крытые дёрном или тёсом. В окна домов вставлялась слюда или бумага. Первым каменным домом Екатеринбурга была Горная канцелярия — двухэтажное здание с высокой крышей на «голландский манер».
Вскоре городу стало тесно в крепостных стенах и появились жилые посёлки (слободы) по берегам пруда и реки Исеть.
¹ Сажень — 2,1 метра.
² Сейчас — Эрмитаж.

ГОРА БЛАГОДАТЬ

С каждым годом оживлённее, многолюднее становился Каменный Пояс. Со всех концов России приходили сюда люди, хотя часто и не по своей воле. Рудознатцы отыскали новые рудные кладовые. В диких, прежде пустынных местах, уже тянуло дымом и гарью от домен и медеплавильных печей.
Так было, например, и на берегах Кушвы, где нашли знаменитую железную гору.
Весной 1735 года вогул Степан Чумпин передал горному чиновнику Сергею Ярцеву куски камня-магнита с берегов реки Кушвы и рассказал о чудной горе: стрелы охотников, проносясь около горной вершины, вдруг меняли свой полёт, прилипая железным наконечником к скале. Загнав несколько лошадей, Ярцев прискакал в Екатеринбург и сделал в Горной канцелярии заявку на новое месторождение. В Екатеринбурге провели пробную плавку и получили железо «самое доброе, мягкое и жильное».
Главный горный начальник В. Н. Татищев приказал прокладывать к реке Кушве дороги через дикие леса и болота.
Осенью 1735 года горный начальник со свитой горных офицеров выехал на Северный Урал — смотреть новое месторождение.
Гора, показанная вогулом Степаном Чумпиным, оказалась настоящим кладом. Более богатой руды на Урале ещё не знали. В. Н. Татищев назвал рудную гору Благодатью...
Весной 1736 года около горы Благодать на реке Кушве стали строить новый завод. В 1739 году Кушвинский завод дал первый металл из гороблагодатской руды. Гора Благодать стала матерью целой семьи заводов, прославившихся своим металлом на всю Россию.

УРАЛЬСКОЕ ЗОЛОТО

Поздним майским вечером неторопливо засыпает большое село Шарташ. Ласково шлёпают о берег волны озера. Неподалеку стучат молотовые казённого Екатеринбургского завода. Не уснуть сегодня серебряных дел мастеру Семёну. Тайное дело вершится в его доме. Двое, гость и хозяин, склонились над раскалённым куском берёзового угля. Уголь лежит в тигле. Со стороны посмотреть — колдуют. Мастер кладёт на уголь небольшой камешек. Затем направляет на него струю тепла паяльной трубкой. Камешек плавится, становится каплей металла. Семён проковал небольшой слиточек, попробовал его кислотой. Взвесил — металла около грамма.
«Однако, это золото»,— сказал серебряник. А тот, кто принёс камешек, молча смотрел на него. Это была первая крупинка уральского золота. Золото нашли недалеко от Екатеринбурга, на речке Берёзовке.
О Ерофее Маркове, сделавшем это открытие, написано много, а известно по-настоящему мало. Родом он Московского уезда, монастырский крестьянин. В 1723 году появился на Урале. Трудился Ерофей то на Шайтанском заводе Демидова, то на Екатеринбургском. Наконец обосновался постоянно в селе Шарташ. Была у него ещё одна заветная страсть: искать руды и редкие каменья.
В мае 1745 года на берегу речки Берёзовки он искал горный хрусталь. Выкопав большую яму, в рост человека, Ерофей обнаружил кварцевый камешек-плитку с сидящим в нём жёлтым металлическим зерном и несколько отдельных таких же металлических крупинок.
Всё это и проплавили они с мастером Семёном Дмитриевым. Вскоре Ерофей давал уже показания в канцелярии Главных заводов правления. Спрашивали его строго. Марков рассказал всё, как было. О находке поспешили сообщить в Петербург. А дальше произошёл конфуз. Ерофей привёл горных служителей на место своей находки. Но в яме золота не обнаружили. Думали, что Ерофей обманывает, показывает не то место. Стращали Маркова. Нет, не было золота. Только позже оказалось, что неправильно искали.
Больше двух лет прошло в тревоге для Ерофея Маркова. Только в 1747 году, когда наконец нашли по его же показу жильное золото, оставили в покое. Позднее даже наградили, дали частями 25 рублей и всенародно объявили об этой награде.
Началось с крупинки, а закончилось десятками пудов.
Марков открыл первое в России месторождение золота.

ГОРНЫЙ ГОРОД

Екатеринбург был не только заводом-крепостью. Ещё по замыслу его основателя Василия Никитича Татищева новый город на реке Исети должен стать не рядовым городом-заводом, а главным городом Каменного Пояса, центром, который свяжет в один узел рассыпанные по горному краю заводы. Потому и место выбрал в самой середине всех заводов.
Татищев предложил проложить через город на Исети Сибирский тракт — главную дорогу в Сибирь, завести большую ярмарку, создать школы и разместить здесь Горную канцелярию (или Уральское горное правление, как стали называть позднее) — учреждение, которое руководило работой рудников, железных, медных и других заводов Урала.
Уже в XVIII веке на Среднем Урале, где появилось большинство заводов, создаётся настоящее горное царство. Освоение уральских недр шло жестоким способом. Местное население (башкир, вогулов) сгоняли с земель, на которых они жили, а их протесты топили в крови.
Из разных мест России, иногда за тысячи вёрст, на Урал пригонялись крепостные крестьяне. Их «приписывали», то есть прикрепляли к заводам, откуда они уже не имели права уходить. Этих крепостных работников заставляли рубить лес, выжигать уголь для доменных печей, добывать руду, плавить металл.
Кроме того, на уральских заводах насильно заставляли работать ссыльных, каторжников, бродяг, нищих. Чтобы не бежали от тяжёлой работы, рудокопов и мастеровых часто приковывали цепями.
«Недаром в уме простого русского человека,— говорил уральский писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк,— понятие о всякой горной и заводской работе неразрывно соединялось с понятием о каторге — это и была каторга с нещадным «битьем батоги и плетьми» и со всяким другим «пристрастием».
Столицей этого каторжного горного царства и стал город Екатеринбург. Екатеринбург вместе с заводами, которые ему подчинялись, был своеобразным государством внутри государства. Здесь действовали специальные горные законы, имелся свой горный суд и даже своё горное войско, чтобы держать в повиновении уральских рабочих. Этот крепостной горный режим сковывал не только труд, но и всю личную жизнь заводского населения. Даже жениться крепостной рабочий не смел без разрешения горного начальства.
Особенно суровыми горные законы на Урале стали в первой половине XIX века при императоре Николае I, которого в народе прозвали Палкиным. В николаевские времена главный горный начальник превратился в настоящего «некоронованного царя» Урала. Он был командиром и хозяином заводов, вершил окончательный суд и расправу над крепостными рабочими, командовал горными войсками.
Рассказывают, что если карета одного из самых грозных горных начальников, генерала Глинки, встречалась на узкой дороге с каретой пермского губернатора, то губернатор сворачивал в сторону, чтобы уступить дорогу «горному царю».
До сих пор в центре Свердловска стоит старинное каменное здание (сейчас в нём находится Уральская консерватория). В нём и размещалось в течение почти двух веков Уральское горное правление — главный центр, руководивший всей промышленностью Урала.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Могуч и богат древний Урал — опорный край нашей державы. Около трёхсот лет прошло, как задымили здесь первые заводы. Они были созданы трудом простых рабочих людей. Мы рассказали вам о первенцах уральской металлургии. Здесь плавился лучший в мире металл. Домны первых уральских заводов были самыми мощными в мире. Пушки, отлитые на уральских заводах, победно гремели в Полтавской баталии. Они громили шведские корабли в морских битвах. В XVIII веке Урал становится главным центром горной промышленности России. Здесь работали уже десятки заводов.
Во все концы русского государства везли уральское железо, уральскую медь, уральские драгоценные камни...
Это помогало росту промышленности всей России, усиливало военную мощь русской армии.
Весь XVIII век Каменный Пояс усиленно осваивался и обживался. Вместе с заводами росли посёлки и города. Самым необычным среди них был Екатеринбург. Он становится городом-крепостью, центром управления горными заводами. Мы рассказали вам о его особенностях.
Но мы помним и о том, что горное дело на Урале поднимали подневольным, каторжным путём, потом и кровью «работных людей», которые заживо погребались в рудниках, горели на «огненной работе».
Трудовой народ восставал против насилия своих угнетателей, против царской власти и заводчиков. Работные люди уральских заводов влились в армию повстанцев Емельяна Пугачёва.
В 1905 году уральские рабочие сражались на баррикадах Мотовилихи во время Декабрьского вооружённого восстания.
Они отстояли свободу в дни Великого Октября 1917 года, защищали советский Урал в годы гражданской войны, ковали победу в дни Великой Отечественной войны.

Буранов Ю. А.
Б 90 Горные заводы Урала. Свердловск, Средне-Уральское книжное издательство, 1973.
20 с. с илл.
Книга в серии «Библиотечка юного историка», предназначенная для среднего возраста, рассказывает о возникновении промышленности на Урале. Рекомендуется для внеклассного чтения.
66—075
Б М158(03)—73 75—73
9(с17)
Б 90

Юрий Алексеевич Буранов
ГОРНЫЕ ЗАВОДЫ УРАЛА
Редактор Л. Золотарёва. Художник А. Лебедев. Художественный редактор Я. Чернихов. Технический редактор Л. Голобокова. Корректор Е. Журавлёва.
Сдано в набор 28/V 1973 г. Подписано в печать 12/IX 1973 г.
НС 22783. Бумага тип. № 2. Формат 70×108/₃₂. Уч.-изд. л. 0,9. Усл. печ. л. 0,9. Тираж 33 000. Заказ 234. Цена 5 коп.
Средне-Уральское книжное издательство, Свердловск, Малышева, 24. Типография изд-ва «Уральский рабочий», Свердловск, проспект Ленина, 49.

Вход на сайт

Поиск

Календарь

Друзья сайта

Книги об Урале

Горные заводы Урала