Ермак (2)

МАЛЫЙ ПОХОД

Всю зиму казаки Ермака готовились к походу, смолили струги, готовили новые, расспрашивали о сибирской дороге.
Весной, едва взломало лед, засидевшиеся казаки загомонили. Собрали круг. Решили идти в Сибирь, не мешкая и не спросясь у Строгановых. В одну ночь отплыли струги, двинулись высокой водой вверх по бурной, стремительной Чусовой.
Быстра и красива Чусовая. Бойко несет она серебряную воду, кипит на камнях-бойцах, против течения тут не поможет ни весло, ни парус. Только на бурлацкой лямке можно протянуть струги в большеводье. Течет Чусовая с востока на запад. Единственная большая река, что идет с Камня в полуденную сторону. Все другие большие реки текут с Камня на восток. Тура, Тавда, Тагил, Исеть — все впадают в мутный Тобол. Тобол — в глубокий Иртыш, Иртыш — в Обь великую, о которой знали только понаслышке от вогулов и остяков¹. Знали, есть немалая река, величины как Волга, но течет на север прямо в студеное море. Что дальше за Обью — неведомо. Ходят слухи, что и дальше в бесконечных лесах — урманах — текут необычайной мощи реки, есть озера, подобные морям, горы и степи без края и пустыни песчаные, за которыми страна Китай. Оттуда приходят изредка караваны, через татарские земли добираются до Перми и Москвы дивные товары. Шелка яркие, хрустящие, бумага крепкая, как белая кожа, чашки голубые и белые, вазы расписные с птицами, единорогами и рыбами, странные, не русского и не татарского вида, мечи с косоугольным острием и мелкая черная сухая трава, которую заваривают и пьют,— добавляет бодрости и здоровья.
Все это видел Ермак. Немало таких товаров захватили казаки, пока гуляли по Волге, за десять долгих лет. Была у Ермака китайская диковинная рыбка из железа в медной чашке под слюдяным стеклом. Поворачивалась рыбка головой всегда в полуночную сторону, и, как там чашку не крути, рыбка все к северу повернется. По ней Ермак определял путь в лесах и в степи, когда не было солнца. Хранил рыбку при себе в деревянном ларце. Не было в этом ларце ни золота, ни серебра, только коробочка с рыбкой, игла, нитки, целебные травы да чистая материя — рану перевязать. И по-прежнему ходил атаман-батька в сером чекмене, под который надевал перед боем кованую рубаху-кольчугу.
Шли Чусовой, преодолевая течение. Чус-ва — по-вогульски быстрая вода. Дошли до места, где впадает в Чусовую крупнейший ее приток — река Сылва. По-вогульски — талая вода. Толмачи-переводчики из захваченных татар и вогулов — говорили. Сылва верховьями подходит к Туре. Посередине реки струги стали садиться на мель. Проводники-вогулы сбежали, и оказалось, как пишет летописец Ремезов, «обмишенились» казаки. Узнали, что с верховьев Сылвы на Туру-реку, текущую в Сибирь, не пройдешь. Пока бродили по Сылве, искали дорогу, подошла осень. Холодом потянуло с верхов Камня. Улетели птицы. Пожелтели и облетели леса. Зори занимались багровые, синие. Дни стояли темные. Замерзла река. Замело все снегами. Но и по снегу до Туры оказалось непосильно далеко. Не протащишь горами тяжелые струги. На совете решили зимовать. Быстро построили городок, копали землянки, обносили бревенчатым тыном. Не хватило припасов. Местные жители, вогулы и остяки, ушли в леса, да и нечем поживиться у вогулов: хлеба нет, одно мясо да сушеная рыба. Пришлось самим добывать зверя, ловить рыбу. Искали медвежьи берлоги, караулили лосей и оленей. Остатки муки толкли с корой и сухарями. Голодали. Но иногда и беда на пользу. Суровой рукой наводил Ермак пошатнувшийся казачий закон. Трусов и беглецов казнили по старому донскому обычаю. «Насыпав песку за пазуху и посадя в мешок, в воду,— писал курганский летописец.— И тем у Ермака все укрепилось, а больше 20 человек с песком и каменьем в Сылву угружены.»
Зимой на казаков напала большая рать вогулов, остяков и пелымцев. Свыше семисот воинов осадили городок. Но казаки отбились. Ружья и пищали сделали свое дело. Да и куда было вогулам в берестяных колпаках, в деревянных панцирях, с луками и копьями против опытных бесстрашных казаков в кольчугах и в латах. Вся жизнь Ермаковых людей была борьба и война. Вогулов разбили. Прогнали далеко.
Тем временем наступила весна. Вешние воды взломали лед на Сылве. Казаки стали готовиться к обратному походу в Чусовской городок к Строгановым.
Важен был и этот малый неудачный поход в Сибирь. Поняли казаки и атаманы, что завоевать земли к востоку не просто. Будет и сопротивление местных племен, и болезни, и страх перед неизвестным, и тяготы пути, и голод. Все надо испытать. К походу в Сибирь готовиться как можно лучше. Надо запастись порохом, оружием, хлебом и другим провиантом. Надо хорошо разузнать дорогу, высылать разведчиков, идти с проводниками, всегда быть готовым к жестокому внезапному бою. Присмирела и казачья вольница — те, кто кричали, торопились в путь, не слушали Ермака и осмотрительно-осторожного Мещеряка. Атаманы Кольцо, Пан и Иван Гроза повинились Ермаку — зря смутили войско.
Летом 1581 года Ермакова дружина вернулась в Чусовской городок. Недовольны были Строгановы возвращением казаков. Уже и молебны по казакам отслужили, считали их погибшими. И вдруг вернулся Ермак. Мало того, что вернулся. Потребовали Ермак и атаманы снабдить все войско новым припасом. Сгоряча Максим Строганов решил противиться. Тогда казаки под командой Ивана Кольцо заняли городок Орел. Стали сбивать замки с амбаров, перевязали сторожей. И подчинился гордый Максим Строганов. Скрипя зубами, велел выдать казакам все требуемое. Чем скорее уйдут казаки, тем лучше.
Выдано было казакам в долг по долговой росписи: «Пороху чистого по три фунта² и свинца столько же на каждого казака, еще по три пуда ржаной муки, по два пуда³ крупы и овсяного толокна, да соли, да свинины соленой по полтуши, да безмен⁴ масла на двоих».
Так же дали казакам Строгановы три медные пушки и пищали тем, у кого не было огнестрельного оружия.
К новому походу в Сибирь готовились с великой тщательностью. Отряд пополнили еще тремя сотнями воинов, которые были выкуплены Строгановыми у татар и ногайцев. Тут были пленники самых различных национальностей: русские, украинцы, литовцы, поляки. Ермак построил войско по стрелецкому образцу. Делилось оно на сотни во главе с сотниками, полусотнями командовали есаулы, десятками — десятники. При каждой сотне были знаменщики, барабанщики и трубачи.
На вооружении войска — три малокалиберные пушки и триста пищалей. Пищаль представляла собой нечто среднее между пушкой и ружьем. Были пищали одиночные и семиствольные (семипядные), которые состояли из одновременно стреляющих стволов, помещенных на одном ящике — лафете. По тем временам «семипядная» пищаль была новым очень грозным оружием. Одна такая пищаль хранится ныне в Пермском музее. Принадлежала она войску Ермака.
Помимо пушек и пищалей казаки имели ружья, самострелы-арбалеты, луки, топоры, сабли и алебарды⁵. Были построены в дополнение к старым новые струги и лодки, поднимавшие по двадцать казаков со всеми припасами и оружием.
Всего в поход собралось 840 человек, а по другим сведениям — 640. Вместе с казаками, как повествует летописец Ремезов, пошли «3 попа, да старец-бродяга, ходил без черных риз, а правило правил, и каши варил, и припасы знал, и круг церковный справно знал».
1 сентября 1581 года под гром пушек, при всем населении, высыпавшем на берег, струги казаков отчалили в путь. На головном «ертаульном»⁶ струге плыл Ермак, замыкали бесконечную вереницу лодки, груженные продовольствием, порохом и запасным оружием, охранял их с отрядом казаков Матвей Мещеряк.
Никогда еще не видела река Чусовая столь великого многолюдного воинства. Каменые стены Урала высоко поднимались над стругами. Иногда валились оттуда тяжелые обломки, свистели шальные стрелы. Но уже как знакомцев встречали казаки причудливые чусовские камни-скалы. Иные были с пещерами, глядевшими на свет как разинутые страшные пасти. Везде плескала напуганная рыба, по ночам доносило волчий вой и рев жирующих лосей. Лес обступал реку, спускался к воде, «висел» на скалах. Плыли четыре дня, спать выходили на берег, на пятый день проводники-вогулы сказали — скоро поворот. Струги уже застревали на перекатах, хрустели дном по песку на мелях. Ермак приказал снять часть оружия и провианта, оставить в одной из недоступных пещер, спустив туда оружие на веревках.
Этот камень-скала на Чусовой и теперь зовется Ермак, а пещера — Ермакова. Много ходит о ней легенд. Не раз спускались туда искатели кладов и приключений. Неизвестно, были ли клады в пещере, но еще через триста лет, после похода Ермака, находились там наконечники истлевших стрел и проржавелые мечи.
На пятый день свернули в приток Чусовой — реку Серебрянку. Горы здесь отступили, река текла в широкой лесистой равнине, хребты стоят по обе стороны долины, растет по ним хвойный лес. Плыли Серебрянкой два дня, а там начались тяготы. Не пускала мелкая речка, тяжелые челны приходилось тащить лямкой, пока дошли до притока Серебрянки — горной речки Кокуй. Тут продвигаться мешали перекаты. Ермак приказал перегораживать русло Кокуя парусами — так поднимали воду, как в шлюзе, пробивались дальше и дальше. Наконец остановились. Дальше ходу не было. Вогулы-проводники провели атаманов с казаками на верховье лесной реки Журавлик (в летописи Жаровля). Течет мелкий Журавлик в противоположную сторону от водораздела, впадает в реку Баранчу, а Баранча в Тагил — приток Туры. Так показали вогулы. Путь в Сибирь водой⁷. Леса кругом и заболоченная долина у подножия водораздельного хребта. В осенний ясный день хребет этот густо-синего цвета. И не Ермак ли назвал его Синим⁸. После недолгого совета решили на Кокуе зимовать. На возвышенном месте срубили лес. Устроили засеки, насыпали вал и вырыли землянки. Место было угодное. Добро сложили в бревенчатые амбары, струги осмолили, перевернули до весны. Рубили избы-времянки из сырого леса, тесали полозья для стругов. Благодаря проводникам познакомились с местными вогулами. Те указали самый короткий путь. Всю зиму рубили просеки, делали дорогу к Жаровле. Ближе к весне потянули струги. Тяжела и страшна была эта работа. Надрывали животы, выбивались из сил. Переволокли малые струги и лодки, большие тянули по весенней воде, а посуху пришлось бросить многие. Сил не хватило. Рассказывали охотники и землепроходцы, что еще через двести лет находили эти огромные Ермаковы струги близ Кокуя, через погнившие днища их рос вековой лес.
К водопою добрались до Баранчи. Здесь готовили новые струги. И вот настал долгожданный день, все войско погрузилось, выплыло в реку Тагил, пошло к полноводной реке Туре. На Тагиле-реке сделали и стоянку. Готовили оружие, пекли хлеб, сушили сухари. Ермак послал разведку в вогульские селения и татарские юрты.
Однажды разведчики привели татарского мурзу⁹ Таузака. Захватили Таузака с малой охраной. Мурзу привели к Ермаку. «Будешь говорить правду — отпущу»,— пообещал Ермак. Развернул перед мурзой полотняную карту-чертеж, где были обозначены реки и татарские становища. «Так ли?» — спрашивал Ермак. Мурза подтвердил, что чертеж правильный. Сказал, что о войске Ермака уже известно Кучуму. И по всем рекам (Туре, Тавде, Вагаю, Тоболу) жителям — вогулам, остякам и татарам — приказано сопротивляться. А если нет возможности, жечь юрты, уходить в леса. Сам Кучум стар, болят у него глаза. Но войско сильно. Пешее и конное. Командует конным войском царевич Махмет-кули — племянник Кучума. А еще есть у Кучума сыновья от многих жен. Старший сын — Алей. «Войско Кучумово больше твоего»,— сказал Таузак.
Ермак велел вывести Таузака на берег, ударить враз из пушек и пищалей. От грохота мурза перекосился, заткнул уши, задрожал. Медленно разносило тяжелый пороховой дым. Таузаку принесли снятую с него кольчугу, изрешеченную пулями.
— Возьми,— сказал Ермак, указывая на кольчугу.— Скачи к Кучуму. Скажи, чтоб покорился без боя. А не покорится...— Ермак взмахнул рукой. Снова грохнули пушки и пищали. Снова заволокло дымом берег.
Казаки проводили перепуганного мурзу, дали коня и отпустили.
¹ Вогулы и остяки — древние названия народностей манси и ханты.
² Фунт — 408 граммов.
³ Пуд — 40 фунтов.
⁴ Безмен — около 1 килограмма.
⁵ Алебарда — обоюдоострая секира на длинном древке.
⁶ Ертаульный струг — дозорный струг. По свидетельству летописцев и по преданиям, Ермак часто плыл именно на нем.
⁷ Ближние города Кушва и Тагил — в 30 километрах от Кокуя, поселок Баранча — в 16 километрах.
⁸ Теперь на вершине горы Синей стоит телевизионный ретранслятор.
⁹ Мурза — знатный человек у татар.

ХАН КУЧУМ

На берегу широкого стального Иртыша, близ слияния его с Тоболом, на высоком холме, город Искер-Кашлык — столица орды. Русские назвали Искер Сибирью. Почти четверть века правил здесь властитель, не знавший границ своего царства. К северу по реке Обь уходило оно к Студеному морю, к югу упиралось во владения солнечной Бухары, западный рубеж был — Русь, земли Строгановых по Каме, к востоку вообще не было края. Кто знает, сколько к востоку нехоженых лесов.
Посреди площади, огороженной бревенчатым тыном, стоял громадный Кучумов шатер из желтой золотистой парчи. Белел перед входом высокий ханский бунчуг — копье с белым конским хвостом и полумесяцем. Ржали у коновязи прекрасные арабские скакуны. Стояли возле них слуги и воины. У дверей шатра, скрестив копья, мрачная стража в панцирях и шлемах. У ворот такие же воины держат обнаженные сабли, У Кучума в шатре большой совет.
Двадцать лет назад захватил этот город Кучум. Тогда это был сильный и храбрый воин, упорный и жестокий. Он убил хана Едигера и брата его Бекбулата. Едигер еще в 1555 году признал над Сибирью власть великого князя Московского, царя всей Руси Ивана IV. Грозному царю Едигер обещал платить дань соболями, принял московских послов, провел в орде подушную перепись. Первую дань послали в Москву в 1556 году.
Кучум дань платить перестал. Московских послов убил. Конечно, у великой Москвы хватило бы сил наказать непокорного хана. Но Иван Грозный начал длительную войну с Польшей и Швецией за побережье Балтийского моря. Не до Кучума было боярской думе и царевым воеводам. А тем временем новый сибирский хан подчинил себе всех мелких князей и князьков. Некоторых жег на кострах, рубил головы, сажал на кол. Приближенным раздавал земли — улусы. Но и за приближенными зорко следили тайные соглядатаи — глаза и уши Кучума. Недаром Кучум считал себя потомком свирепого Чингизхана и его старшего сына Джучи.
Со всех областей и улусов стекались в Искер взятые у жителей богатства. Каждый взрослый платил хану ясак — дань. Соболя, бобры, куницы, снежные меха песцов и огненные лисьи заполняли кладовые, караванами шли в Бухару в обмен на золото, серебро и рабынь. Из южных степей вели табуны лучших коней, гнали скот, с востока везли целебные корни. Каждый караван из Бухары оставлял в Искере часть товаров. От купцов получал Кучум и бухарские ковры, дамасские сабли, дорогие панцири из Багдада, тончайшие ткани, и шелка, украшения и драгоценные камни.
Как заслон, между Востоком и Западом лежала Сибирская орда. Доволен был Кучум. Богатела и наполнялась его казна.
Вот этот сухой хищный старик, со слезящимися рысьими глазами сидел теперь на возвышении меж шелковых подушек. На Кучуме был парчовый халат, на голове лакированная китайская шапка с лисьими хвостами по бокам. По преданиям, точно такую шапку надевал на советах Чингизхан. Полукругом, поджав ноги, сидели мурзы и князья, у дверей жались к стене остяцкие и вогульские князьки. Справа от Кучума сидел молодой царевич — тайджи Махмет-кули, начальник конницы, любимец хана. Слева помещался ближайший советник — карача, сморщенный и похожий на Кучума старик в белой чалме.
Еще до первого похода Ермака донесли Кучуму лазутчики-соглядатаи о появлении казачьего войска на Каме. Тогда и велел Кучум остяцким князьям и вогулам на Сылве напасть на казаков. Плевался, когда узнал, что остяки разгромлены, бежали в леса. Приказал остякам напасть на Чусовской городок, едва Ермак уйдет на Чусовую. Через считанные дни узнал Кучум о выступлении Ермака. Оперенной стрелой, лесной птицей прилетела в Искер тревожная весть. А там и разведчик Таузак явился.
Теперь Ермак идет по Туре, и здесь следят за ним полуслепые глаза Кучума. Хан не боится казаков. Их численность известна. Не может победить Ермак, как бы ни было храбро его войско. Горсть не воюет против тысячи. А у племянника Махметкула¹ одних конных воинов несколько тысяч. Кучум уже объявил, что покарает смертью и лишением улусов (владений) всякого мурзу, кто без боя пропустит казаков или сдастся в плен. Вогулам и остякам он велит нападать на казаков, тревожить их днем и ночью, устраивать засады и западни, топить струги, следить за передвижением, не давать ни продовольствия, ни припасов. Приказал стрелять в казаков отравленными стрелами, которыми запрещалось бить раньше.
Первым получил приказ задержать Ермака в излучине реки Туры мурза Япандза (или Япанча, как звали мурзу казаки). У становища Япандза-Юрт (там, где теперь город Туринск) готовили татары первую встречу Ермаку. Триста воинов татар и еще столько же вогулов должны засыпать казаков стрелами, закидать головнями с горящей смолой. Готовы были и багры, чтобы тащить струги на мель, и топоры на длинных рукоятях — рубить казаков. В засаде стояли конные сотни, на случай, если казаки пойдут в атаку.
Япандза был опытный воин. Знал, как заманивать врага, как обрушиваться неожиданным ударом.
— Чем суетиться при опасности, лучше устранить ее,— медленно говорил Кучум.— Даже и маленькая змея может больно ужалить. Пусть Япандза разобьет врага. Мы дадим ему большую награду — свою дочь. Если же прорвется этот урус Ермак, пусть будут наготове кони и воины тайджи Махметкули. Уруса Ермака брать живым, только живым...
¹ Казаки называли царевича Маметкул или Махметкул.

Вход на сайт

Поиск

Календарь

Друзья сайта

Книги об Урале

Ермак (2)